- Александр Сергеевич, так в чем же эта особенность?
- Характерной чертой прежних изданий «Очерков русской смуты» было большое количество недомолвок, причем авторских. Деникин сознательно опускал целый ряд сюжетов, которые могли бы бросить тень на все Белое движение либо дискредитировать близких ему людей. Особенно это проявляется в пятом томе, где речь идет о борьбе за власть между ним и Врангелем - это случилось в начале 1920 года, после отступления белой армии в Крым.
Деникин считал Врангеля человеком непорядочным, неблагодарным (и было за что), хотя то же самое, наверное, мог сказать и Врангель о Деникине. Между ними была непримиримая вражда, тем не менее в эмиграции оба не допускали в адрес друг друга отрицательных высказываний в печати. Причем оба готовили мемуары - своего рода отчеты о своих действиях во время Гражданской войны, попытки объяснить поражение. Однако пока Врангель был жив, он являлся главой Белого движения в эмиграции, и выпады в его адрес для Деникина были невозможны именно потому, что это означало бы дискредитацию «белого дела» на потеху большевикам...
Но в 1930 году, уже после смерти Врангеля, негласный мораторий был прерван. В том году выходивший в Париже журнал «Иллюстрированная Россия» выпустил перевод с французского варианта «Записок» Врангеля - в полном виде (до этого они печатались в сокращении), с личными обвинениями в адрес Деникина. Тот пришел в бешенство и опубликовал на страницах того же журнала развернутый ответ. А потом подготовил «Заметки, дополнения и разъяснения к «Очеркам русской смуты». Хранится эта рукопись в Бахметьевском архиве Колумбийского университета в США в составе коллекции Деникина. Этот документ никогда прежде не публиковался и не использовался учеными.
Теперь благодаря любезному согласию Бахметьевского архива копия рукописи Деникина - в моем распоряжении. Это страничек тридцать машинописного текста с очень большим количеством рукописных вставок. И в нынешнее издание «Очерков русской смуты» внесены все те уточнения, которые сделал Деникин.
- Нельзя сказать, что в Советской России воспоминания Деникина не были известны. Отрывки из них печатали в 1920-х годах, пока еще времена были достаточно «вегетарианские», как сегодня принято говорить...
- Дело было вовсе не в политическом плюрализме - даже во время нэпа его не было. Просто в 1921 году Ленин дал указание немедленно начать сбор белогвардейских и эмигрантских газет и воспоминаний белоэмигрантов и издавать их в Советской России. Зачем?
Как раз тогда вышли воспоминания одного из самых известных русских монархистов Василия Шульгина «Дни», и кто-то из советских рецензентов отметил: «Никто не был способен в большей степени вогнать осиновый кол в могилу белогвардейщины, чем это сделал профессиональный деятель белого дела Шульгин». Вождь полагал, что нет более наглядного проявления идеологической беспомощности и реакционности белой идеи, чем собственные высказывания ее сторонников...
В 1920-е годы в Советской России публиковались отрывки из «Очерков русской смуты». Искореженные и призванные показать: кровавый царский сатрап готовил рабочему классу очередное ярмо деспотизма. Ситуация изменилась только в самом конце 1980-х годов, когда небольшой отрывок из воспоминаний Деникина вновь появился в печати. А в 1990-х годах пятитомные «Очерки русской смуты» были изданы полностью, но в том виде, как они выходили в эмиграции, без дополнений и уточнений.
- С вашей точки зрения, как выглядел Деникин на фоне других вождей Белого движения?
- Его не случайно в белогвардейской Добровольческой армии называли «Богородицей». Деникин был человеком, органически не способным ко лжи и интригам. Он был романтиком служения России.
Деникина упрекали за то, что чистоту формального соблюдения суверенитета России (в отношениях с союзниками в первую очередь) он зачастую ставил выше, чем видимый и фактический прок от временных уступок. В отличие от того же Врангеля, который осуществлял то, что сегодня называют «реальной политикой»: она подразумевает под собой постоянные уступки, торг, готовность дать слово, прекрасно зная, что потом обманешь.
В этом плане Деникин - единственная фигура, которую можно считать незапятнанной. Он полностью соответствовал нравственным принципам русского офицерства. Однако не обладал характером влюблять в себя сердца, что было свойственно, скажем, Корнилову, который стал кумиром Белого движения и не был похож на Врангеля, который даже визуально соответствовал образу, условно говоря, «белого Чапаева».
На территории, которую контролировали во время Гражданской войны Вооруженные силы юга России под командованием Деникина, не было того, что творилось на востоке России, под властью «атаманщины», где все принимало характер дикой азиатчины, средневекового безумия. Да, были у него очень жестокие командиры, например, генерал Покровский, было громадное количество мерзостей, но откровенных извергов-людоедов в Белом движении на юге России не было...
- О Гражданской войне мы поговорим в другой раз, сегодня же нас больше интересует, как воспринимал Деникин события февраля 1917 года и последующих месяцев?
- Подобно всему русскому офицерству, он испытывал глубокое отвращение ко всей «прохиндиаде», грязной политической возне, творившейся в стране накануне Февральской революции. Что касается личности Николая II, то в своем незаконченном мемуарном произведении «Путь русского офицера» Деникин оценивал его как человека, оказавшегося не на своем месте. И давал поразительную реплику: «Государь, по-видимому, никогда никого не любил, кроме сына».
Вообще Деникин был генералом, не особенно близким к императорскому двору. Он делал свою карьеру исключительно собственными усилиями. Достаточно быстро после получения офицерского чина поступил в Академию Генштаба, потом блестяще проявил себя на Русско-японской войне... В ходе Первой мировой войны наряду с другими военачальниками заслужил репутацию «генерала победы», который исправно бил австрийцев. Как раз на полях сражений Деникин знакомится с будущими лидерами Белого движения - с потрясшим его своей мрачноватостью генералом Калединым, бесшабашным удалым генералом Марковым (его иногда даже называли «белогвардейским Суворовым»), который станет одним из очень немногих друзей Деникина.
Дочь военачальника Марина Антоновна в своей книге «Мой отец генерал Деникин» опубликовала датированные 1917 годом письма отца к ее матери, тогда еще бывшей его невестой. Послания необычайно откровенные. Он пишет, что генералитет армии воспринял февральский переворот как надежду на то, что накипь исчезнет, а останется боевая работа. То есть в его глазах Николай II сам предрешил свою участь. Деникин жалеет государя, но считает, что тот своей отрешенностью и упрямством сделал все, чтобы снискать себе отрицательный, как бы сегодня сказали, имидж.
Февральскую революцию Деникин воспринимает как свершившийся факт. Не то что неожиданный, но и не очень удивительный. В то же время он постоянно подчеркивает: Романовы не делали никаких попыток заключить сепаратный мир, а государь - патриот и беспредельно предан России.
У Деникина не было горечи от того, что в феврале 1917 года тысячелетняя монархия ушла в историю. Более того, у него не было ощущения, что с падением монархии рухнула ось, на которой зиждется все здание государства. И на Временное правительство он возлагал поначалу большие надежды.
Вообще накануне февраля 1917 года Деникин - успешный генерал, георгиевский кавалер, но таких было немало в русской армии. И именно поэтому столь неожиданным для всех, включая и самого Деникина, стал его карьерный прыжок после падения монархии: Временное правительство назначило его начальником штаба верховного главнокомандующего.
- В чем же был секрет?
- Думаю, что в поддержке генерала Михаила Алексеева, которого Временное правительство назначило верховным главнокомандующим (до этого пост занимал сам Николай II). Алексеев посчитал, что на посту начальника его штаба нужен популярный, эффективный и в то же время обладающий академическим образованием офицер. Алексеев искренне уважал Деникина, фактически это был его протеже.
Многие поспешили причислить Деникина к «февралистам», но совершенно напрасно. До революции, подобно большинству офицеров, он был монархистом, хотя и не испытывал пиетета к тем представителям дома Романовых, которых он знал лично. Он был сторонником сильной власти, и все республиканские эксперименты ему и подавляющей части офицерства в 1917 году внушали глубочайшее отвращение. Знаменитый приказ № 1 Петроградского совета, отменявший в армии единоначалие и вводивший солдатские комитеты, Деникин воспринял как подлую провокацию.
На посту начштаба Деникин пробыл всего полтора месяца: после смещения Алексеева с поста и замены его генералом Брусиловым он отказался быть его начальником штаба и 31 мая 1917 года был перемещен на должность командующего армиями Западного фронта.
Керенского не устраивала активная политическая позиция Деникина. Ведь тот уже весной 1917 года на военном съезде в Могилеве выступил с резкой критикой политики Временного правительства в отношении армии.
Вот что еще любопытно. В центральных российских газетах («Вестник Временного правительства», «Русские ведомости», «Утро России» и других) за 1917 год можно найти с десяток восторженных интервью Колчака и Корнилова, данных в первые месяцы после февраля, - о том, что Россия обрела свободу, что они восхищаются Временным правительством и надеются успешно работать с солдатскими комитетами на флоте и в армии. Вплоть до конца весны 1917 года они оценивали происходившее как болезненную, но необходимую трансформацию.
Деникин же с самого начала считал, что революция превращает страну в бедлам, армию - в стадо. На совещании в Ставке 16 июля 1917 года он обратился напрямую к Керенскому, недавнему кумиру революции, заявив, что Временное правительство предало армию, развалило ее, еще более неуклонно, чем царь, ведет Россию к поражению в войне и, по сути, занимается дешевой игрой, натравливая солдат на офицеров. Деникин предложил восемь пунктов для спасения, назвав их «героическими мерами», необходимыми для того, чтобы вывести армию на «истинный путь».
- О чем в них говорилось?
- Вот эти пункты. Первый: «сознание своей ошибки и вины Временным правительством, не понявшим и не оценившим благородного и искреннего порыва офицерства, радостно принявшего весть о перевороте и отдающего несчетное число жизней за Родину». Второй: «Петрограду, совершенно чуждому армии, не знающему ее быта, жизни и исторических основ ее существования, прекратить всякое военное законодательство. Полная мощь Верховному главнокомандующему, ответственному лишь перед Временным правительством». Третий: «Изъять политику из армии». Четвертый: отменить Декларацию прав солдата, принятую 22 мая 1917 года и встретившую широкое противодействие в офицерской среде, в основной ее части, упразднить комиссаров и солдатские комитеты.
Пятый: «Вернуть власть начальникам. Восстановить дисциплину и внешние формы порядка и приличия». Шестой: «Делать назначения на высшие должности не только по признакам молодости и решимости, но вместе с тем по боевому и служебному опыту». Седьмой: «Создать в резерве начальников отборные, законопослушные части трех родов оружия, как опору против военного бунта и ужасов предстоящей демобилизации». И, наконец, восьмой: «Ввести военно-революционные суды и смертную казнь для тыла - войск и гражданских лиц, совершающих тожественные преступления».
Деникин подчеркнул, что предложенные им меры принесут результат пусть «далеко не скоро», но «по крайней мере они дадут основание, опору для создания сильной и могучей армии». Премьер невозмутимо поблагодарил генерала за «смелое, искреннее слово», но в своем заключительном слове указал на неизбежность и стихийность «демократизации» армии и в очередной раз обвинил во всех грехах «старый режим». «И в конце концов, - резюмировал Деникин, - не дал нам никаких отправных точек для дальнейшей совместной работы».
Потом уже его недруги заявляли, что в том выступлении была фактически сформулирована идеология будущего корниловского мятежа августа 1917 года. Хотя на самом деле июльский демарш Деникина никак не был скоординирован с Корниловым...
- Когда, по мнению Деникина, в России началась смута ХХ века?
- В феврале 1917-го. Дословная цитата Деникина: «Когда говорят о том, что армию погубили большевики, это неправда. Армию погубила вся революционная демократия с ее проповедями вседозволенности».
Кого он имеет в виду? В первую очередь Керенского как главного виновника, который позволял вести любую пропаганду, не понимая вообще сути армии. Для Деникина принципиально важным было то, что с самого начала Временное правительство продемонстрировало абсолютное непонимание, что такое Россия, что такое государство, что такое война, что такое армия. Он не случайно называет первый том своих очерков «Крушение власти и армии». Власть и армия, по мнению Деникина, - взаимозависимые понятия.
Он придерживался принципа коллективной ответственности всех за 1917 год. Ответственность царя - за то, что упустил власть. Временного правительства - за то, что оно абсолютно не понимает, что такое властвовать. Деникин считал, что именно «керенщина» привела к власти большевиков, которые, с его точки зрения, олицетворяли аморализм и не просто антипатриотизм, а сознательное стремление убить в России все то, что составляет ее основу.
Вообще Деникин воспринимал революцию как безвластие, как то, что поставило Россию на грань иноземного порабощения. И самое главное, что революция привела к тому, что из недр народа вышли пресловутые «бесы». Собственно говоря, именно этому посвящены все пять томов «Очерков русской смуты»...
В начале августа 1917 года Деникин был назначен командующим Юго-Западным фронтом, а уже 29 августа был арестован за то, что в телеграмме Временному правительству поддержал генерала Корнилова. Впоследствии в своих «Очерках» Деникин отмечал, что корниловский мятеж в августе 1917 года был последней надеждой избежать большевизма. После провала тогдашнего военного «путча» точка невозврата была пройдена: Гражданская война становилась неизбежной.
Деникин абсолютно сознательно проводил аналогию между современными ему событиями и Смутным временем начала XVII века. Борьбу Белого движения он считал спасительной для России, не случайно задачу возглавляемой им Добровольческой армии сопоставлял с миссией Минина и Пожарского - поднять народ против поработителей...