Война как ремесло

В его письмах с печатью «просмотрено военной цензурой» по понятным причинам нет описания боев и той ратной работы, что приходилось ежедневно выполнять старшему лейтенанту Харенкину. В них беспокойство о близких. И размышления советского гражданина, во второй раз идущего дорогами войны (до Отечественной была финляндская), о том, почему с ее первых далеко не успешных для Красной армии дней многих не покидала уверенность в нашей победе.

Среди писем Николая Сергеевича я обнаружила два, написанные другим почерком. Они тоже были адресованы Вере Николаевне. Их автором оказался Иван Иванович Соломахин, известный командир 106го отдельного моторизованного инженерного батальона Ленфронта, под началом которого сражался Харенкин и в «зимнюю» финляндскую, и в Отечественную войну. Был сначала командиром роты, далее — начальником штаба батальона. А теперь читаем письма Николая Сергеевича Харенкина, которые приводятся в некотором сокращении.

24 апреля 1942 г.

Здравствуй Веруся, деточки! Через несколько дней 1 мая. Народ привык встречать этот праздник победами. Надеюсь, что и нынче он будет отмечен достойно. Враг коварен и еще силен, но ему не сломить волю ленинградцев. Вера, вы не думайте, что мы устали.

Великая злоба к врагу, уверенность в победе увеличивает наши силы. А вот солдаты немецкой армии настроены пессимистически. У них нет благородной цели, за которую можно отдать свою жизнь. Обо мне не беспокойтесь. Не опозорю свой род и свою семью.

10 августа 1942 г.

Милая Верочка! Очень скучаю по детям. Как они там, мои соколики? Чрезвычайно благодарен тебе, моя славная подруга, что ты усердно трудишься в колхозе. Дети и твои дела еще больше воодушевляют меня на борьбу с врагом.

9 декабря 1942 г.

Уважаемая Вера Николаевна! Вчера имел удовольствие поздравить подчиненного мне командира и боевого товарища, а Вашего супруга Николая Сергеевича сразу с двумя событиями в его жизни. Вопервых, ему исполнилось 29 лет, а, во‑вторых, в этот день мы с удовольствием прочли в газете его фамилию среди награжденных лучших людей нашего фронта.

На днях на груди Николая Сергеевича засверкает боевой орден Красного Знамени. Засверкает новизной золота и эмали, омытых кровью еще в суровые годы Гражданской войны. Вы можете гордиться Вашим мужем. Столь высокую награду Николай заслужил в недавно прошедших боях за Ленинград.

В семье боевых орденоносцев нашего батальона он занимает одно из ведущих мест. Командир батальона, капитан Соломахин.

Небольшое отступление. В конце сентября — начале октября 1942го Харенкин руководил переправой десанта и войск с полным вооружением и техникой на левый берег Невы в районе Невской Дубровки, который был занят немцами. А назад переправлял раненых бойцов и командиров. И все это под шквальным огнем противника. Был неоднократно контужен, но берега не покидал.

О героизме защитников Невского пятачка широко известно, как и о больших потерях, которые понесла наша армия. Но осенью 1942го немцам не удалось ликвидировать плацдарм. 22 ноября здесь была восстановлена первоначальная линия нашей обороны. Конечно, о том, как все это происходило, семья Николая Сергеевича узнала только после окончания войны.

22 апреля 1943 г.

Веруся, напиши, как растут наши соколики. Верю, что трудновато им приходится, но ничего. Будут лучше любить свою родину. Только перенеся большие невзгоды и лишения можно понять красоту жизни. Если дети мои будут ценить и чувствовать свою Отчизну, как я, моя жизнь станет гораздо счастливее.

22 июня 1943 г.

Веруся, прошло два года с навязанной нам войны. Как изменились условия нашей жизни! Как тяжело приходится народу. Но он верит в свою победу над врагом. Твои частые письма, моя дорогая труженица, придают мне энергии. Проклятые немцы залили кровью всю Европу. Настанет день, когда они будут смяты. И история осчастливит тех, на чьей стороне правда.

8 июля 1943 г.

Дорогие мои, Веруся и дети! После затишья на КурскоОрловском и Белгородском направлении немец предпринял крупные атаки. Но сдвинуть нас им не удастся. Первые три дня показали насколько сильна наша армия и наш народ. Это не 1941 год! Каждый воин готов в любую минуту сразиться с врагом. Я буду таким же упорным и настойчивым, каким ты знала меня всю жизнь. Не волнуйся за меня, Веруся. Береги наших соколиков.

24 августа 1943 г.

Уважаемая Вера Николаевна! Спешу поздравить Вас с радостью. Ваш муж, а мой боевой товарищ и друг, за мужество и отвагу, проявленную им в бою, награжден еще одним орденом «Красная Звезда». Теперь на груди Вашего супруга три правительственные награды: два ордена и медаль «За оборону Ленинграда»… О нас не беспокойтесь. К боям привыкли. Это теперь наше ремесло. Сейчас мы на отдыхе после одержанной нами большой победы. Мы горды, что много сотен поганых фрицев полегло от наших рук. Желаю Вам бодрости, здоровья и успехов. Соломахин.

Еще одно отступление. Это письмо было написано через несколько дней после взятия батальоном «чертовой высоты» 45.0. Ее летом 1943 года в Синявинских сражениях безуспешно штурмовали, сменяя друг друга, четыре стрелковые дивизии. А саперам Соломахина, среди которых в первом ряду находился и Николай Сергеевич Харенкин, удалось высоту взять 12 августа к четырем часам дня, затащив на нее еще и пехоту. Соломахин был награжден командующим Ленинградским фронтом маршалом Л. А. Говоровым орденом Суворова. По некоторым данным, в Музее А. В. Суворова даже имелась диорама, изображающая штурм высоты. Об этой операции несколько раз рассказывала читателям и наша газета. Наш специальный корреспондент, известный журналист Игорь Борисович Лисочкин, кстати, юный участник Великой Отечественной войны, был близко знаком с Соломахиным. Не раз в мирное время поднимался с ним на Синявинские высоты, чтобы достоверно, из первых рук поведать об этой атаке. Так появился очерк «А главным-то героем был наш комбат», опубликованный в день 40летия этого подвига саперного батальона. За ним последовали другие публикации.

Кстати, имя Соломахина сейчас носит одна из улиц Кировского района Петербурга.

22 декабря 1943 г.

Дорогая Верочка! Я пока жив, здоров и скоро мне стукнет 30 лет. Как все быстро прошло. Обидно, что эту дату придется встречать не среди вас.

22 января 1944 г.

Веруся, крайне некогда писать. Время такое, что ты и представить себе не можешь. Давно ли здесь, где мы находимся, были немцы, но за минувшие дватри дня их здорово побили и погнали дальше. Уже освобождены Красное Село, Ропша, Петергоф, Урицк, Стрельна. А дальше — Тосно, Мга. Продвигаемся к тем местам, где мы с тобой жили и работали. Потерпите пока без меня. Сейчас некогда думать, как будем строить свою дальнейшую жизнь. Сейчас главное бить и преследовать врага.

3 марта 1944 г.

Здравствуй Веруся, деточки! Ленинград теперь в глубоком тылу. Гоним проклятых немцев без оглядки. 1 февраля был взят Кингисепп. На своем пути мы встречаем почти пустые селения. Народ угнан в Германию. Значительная часть погублена гитлеровцами. Трудно описать тот кошмар, который пережили люди, оказавшиеся в оккупированных районах.

8 апреля 1944 г.

Здравствуйте, дорогие, Вера и дети! Получил несколько ваших писем, за что сердечно благодарю. Вернулся с переднего края и сейчас располагаю свободной минутой, чтобы ответить вам. А потом в ночь уйду обратно, но это не страшит меня. Нахожусь около тех мест, где был в 1939 году накануне финской войны. Все деревни сожжены и народ ютится около своих пепелищ. Видя такую картину, становишься значительно злее и никакие трудности не могут остановить то стремление, с которым сознательно идешь в бой…

Хоть и считал Николай Сергеевич войну своей профессией, но, к счастью, она стала для него временной. А основная, оказывается, была самая что ни на есть мирная — лесовод. После войны он был назначен директором военного лесного хозяйства в Приморске Ленинградской области. И посадил огромное количество деревьев в память о своих погибших товарищах. Их ветви шумят поныне и в его честь — Николай Сергеевич ушел из жизни в 1990 году.