Как латку ни назови,
лишь бы в ней была курица

Немного теории для тех, кто ни о чем подобном не задумывался. «Толково-энциклопедический словарь» издательства «Норинт» утверждает, что латка, она же утятница, — овальная толстостенная посуда из чугуна, силумина, ситалла с тяжелой крышкой из того же материала и с двумя ручками для жарения и тушения птицы среднего размера (утка, курица, тетерка, фазан); размеры утятницы соответствуют размерам птичьей тушки. Соответственно, гусятница — та же утятница, только размером побольше.

С точки зрения кулинарии, название кухонной утвари никак не влияет на качество приготовленной пищи, но знание этой речевой особенности может быть полезным для того, чтобы отличить петербурженку от москвички. Кстати, первые, чтобы не замараться, повязывают на кухне передники, а вторые носят фартуки. Различия в терминах наблюдаются и в отношении любимой петербуржцами поварешки, москвичи ее чаще называют половником.

Разговоры о разнице в говорах петербуржцев имосквичей, да и шире — о различиях в образе жизни тех и других — любимая тема для бесед жителей обеих столиц. Правда, филологи отмечают, что таких различий становится все меньше и меньше. Сказывается и интенсивность обмена жителями двух главных городов страны,она увеличивается год от года. Влияет и то, что все мы смотрим одни и те же программы по телевизору, в которых петербуржцы, долго живущие в Москве, говорят с самых высоких трибун.

Различий в лексике отмечается не так уж много. У всех на слуху известные примеры: палатка (московский вариант) — ларек (петербургский), подъезд — парадное, бордюр — поребрик, булка хлеба — батон, пончик — пышка, шаурма — шаверма, ластик — стирательная резинка (или разговорное — стёрка) и т. д. К тому же Петербург может считаться родиной гопников, вернее, этого названия для хулиганов, которых в Москве принято называть шпаной. ГОП — аббревиатура от названия Городского общежития пролетариата,бытовавшего в Петрограде в 20-е годы ХХ века. Печалит лишь то, что слово «гопник» не торопится уйти из отечественного лексикона.

Новейшее время немного добавило терминов в список различий. Например, жители столицы говорят «эстакада», а мы — «виадук» в значении «надземный путепровод». Виадук — мост не над водой, а через железнодорожные пути и т. п.; эстакада — дорога, поднятая над уровнем земли. Слово «виадук» образовано от латинских корней via (путь) + ducere (вести), однако может расшифровываться и как аббревиатура: «высотное инженерно-архитектурное дорожное укрепление». До строительства Кольцевой автодороги в Петербурге виадуки можно было сосчитать по пальцам, сейчас их количество значительно выросло, но мы называем их эстакадами значительно реже, чем москвичи.

Что-то уходит в прошлое. Скажем, игру в догонялки московские дети называли «в салочки», а в нашем городе малыши играли «в пятнашки». Сейчас не каждый ребенок скажет, что это за игра.

«Все-то у вас не так, — одернут нас энергичные москвичи, да еще подхихикнут: — Вот замешкались, задумались и надели что-то шиворот-навыворот, наизнанку». А мы — во всяком случае многие из нас — интеллигентно уточним: «на левую сторону».